Согласно принятому новому Уставу СОКО ТВКО совет атаманов округа теперь имеет право отменять решения местных атаманов. Насколько это соответствует казачьим обычаям и законодательству РФ – разбирался NewsTracker.

Новый Устав

Недавно казаки Ставропольского окружного казачьего общества Терского казачьего войска собрались в Невинномысске на годовой отчетный круг. На мероприятии, помимо войскового атамана Александра Журавского и окружного Сергея Пальчикова, а также 190 выборных казаков СОКО ТВКО, приняли участие федеральный инспектор по Ставрополью аппарата полномочного представителя президента РФ в СКФО Юрий Бочаров, председатель комитета Ставропольского края по делам национальностей и казачества Александр Писаренко, войсковой священник ТВКО протоиерей Павел Самойленко и глава города Невинномысска Михаил Миненков.

По данным комитета Ставропольского края по делам национальностей и казачества, одним из главных вопросов повестки стало принятие новой редакции устава СОКО ТВКО в соответствии с типовой формой Всероссийского казачьего общества. В новой редакции предусматривается отражение символики округа: герба и двух знамен. Есть и более радикальные изменения.

«Кандидатуры, выдвигаемые на должность окружного атамана, должны будут согласовываться не только с войсковым атаманом, но и с атаманом Всероссийского казачьего общества. За советом атаманов округа новая редакция закрепляет право отменять решения атаманов казачьих обществ, входящих в состав СОКО. Также вводится новый совещательный орган – Совет округа по взаимодействию с религиозными организациями Русской Православной Церкви. Новую редакцию устава казаки поддержали единогласно, теперь она будет отправлена для утверждения губернатору Ставропольского края», – сообщили в пресс-службе ведомства.

На мероприятии были заслушаны отчеты и намечены планы на год.

«Собравшиеся заслушали отчет атамана СОКО войскового старшины Сергея Пальчикова за последний год, совета стариков, суда чести, контрольно-ревизионной комиссии, круг положительно оценил их работу. Атаман напомнил о двух знаменательных датах 2020 года – 75-летии Великой Победы и 30-летии возрождения казачества на Ставрополье, и призвал казаков принять активное участие в организации мероприятий в честь годовщин. Также казаки поддержали инициативу президента России по изменению Конституции РФ», – указали в комитете Ставропольского края по делам национальностей и казачества.

Наступление на исконные вольности казаков

Атаман одного из хуторских казачьих обществ центральных районов Ставрополья считает решения, принятые на круге, наступлением на казачьи свободы.

«Решение о возможности отмены решения местных атаманов советом атаманов округа расцениваю как продолжение идущего по всем фронтам наступления на казачью демократию в том смысле, в котором она была раньше. Я считаю это неправильным: атаман должен иметь право принимать решение без оглядки на что-либо. Прошлый Устав всех устраивал, сейчас же в казачестве идет банальное выстраивание иерархии, как в обычных силовых структурах без оглядки на то, что у казаков есть свои вековые традиции», – сообщил собеседник.

Он возмущен тем, что в отмененном Уставе и так было немного свобод, но принятый урезал почти все.

«Лично я выступаю за то, чтобы казачьей демократии было побольше: мы люди адекватные и забирать у нас всю самостоятельность смысла нет, мы и так соблюдаем субординацию, например, я, как хуторской атаман, подчиняюсь районному и так далее. Я против новшеств, так как у местных атаманов должны быть какие-то права и свобода: прошлый Устав и так нам немного ее давал, но новый – совсем из ряда вон. Сейчас мы собираемся на круги только в виде массовки, от наших «да» или «нет», по сути, ничего не зависит: то есть вот он кандидат, которого утвердил губернатор, он и пройдет, что бы мы не сказали, уже никто не «буксует», не сопротивляется», – рассказал атаман.

Другая угроза — утрата всех возможностей противостоять административной власти, которой не чужда коррупция.

«К чему это приведет, приведу пример: наглый «бизнесмен» заполучает незаконно земли или вырубает лес, или браконьерничает, или иным образом занимается вредительством, а местные власти за «откат» ему потакают. Часто единственной силой, которая может такому противостоять, являются казаки. А теперь местные власти будут жаловаться наверх, а краевые «спускать» информацию в округ, который благополучно будет отменять распоряжения атамана, по, например, митингам против нарушителей», – поделился мнением мужчина.

НКО не имеют права вмешиваться в работу других НКО

В качестве независимого эксперта NewsTracker обратился к атаману казачьего общества «Станицы Казанской» Борису Пронину. По его словам, у казачества есть два пути развития: общинный и «тотальной иерархизации».

«Путь общинный охраняет традиции и обычаи казаков. Главенствующая роль здесь у круга, решение которого не может отменять вышестоящий атаман и определенная свобода у местных атаманов. Но положения новой нормы не соответствуют казачьим обычаям и традициям», – сообщил собеседник.

Закрепленная возможность совета атаманов отменять распоряжения нижестоящего атамана попросту противоречит законодательству.

«Давайте коснемся буквы закона, у нас все казачьи общества являются некоммерческими, это НКО, а у каждого НКО есть свой устав, оно является самостоятельной юридической единицей с коллегиальным органом управления, избранным атаманом, который является руководящим должностным лицом, имеющим право действовать без доверенности. Выбирается совет стариков и суд чести, атаман же – это исполнительная власть и представительская функция. Мне непонятно с юридической точки зрения, как может одно НКО влиять на другое, где закреплено, что оно «вышестоящее»?», – задается вопросом Пронин.

Он напоминает, что все НКО в России самостоятельны и равны.

«В государственном реестре часто бывает, что «нижестоящее» казачье общество, то есть НКО, выбирает кругом атамана, а вышестоящему атаману (подчеркиваю: состоящему в другом НКО) не нравится решение круга, и он говорит «нет, я не согласовываю данную кандидатуру». Как атаман, находясь в другом юридическом лице, может диктовать правила игры другому юридическому лицу, не входя в эту структуру и как совет атаманов округа (НКО) может отменять решения руководящего должностного лица другого НКО? У нас все общественные организации равны, они осуществляют деятельность, независимую от государства и друг от друга», – подчеркнул атаман.

………………………………………

Битва под Берестечком: не случившийся крах Хмельниччины. 

30 июня 1651 года битва под Берестечком была практически проиграна Хмельницким — татарская орда стремительно уходила на восток, и казаки в одночасье почти лишились шансов победить отличную польскую конницу. Гетман бросился в погоню за татарами, чтобы вернуть их и попробовать избежать поражения. Впрочем, и само по себе казацкое войско оставалось очень грозным противником — лобовая атака могла обернуться для поляков большими проблемами. Впереди была завершающая стадия Берестецкой битвы.

Предали ли татары Хмельницкого, и чем был вызван их отход?

Несколько сотен лет хронисты и историки почти единодушно отвечали — да, предали. Мало того, гетмана, погнавшегося за ордой, ещё и взяли в плен (якобы потому, что заранее договорились с Яном Казимиром). Указывались даже детали этих переговоров — считалось, что их вели через ханского писаря, захваченного поляками в плен. Впрочем, подтверждений реальных переговоров между ханом и королём нет никаких. Имеются лишь сведения об одной отправке парламентёра, но не от хана к королю, а от короля к хану — Ян Казимир попросту вызывал Ислам-Герая на бой, как часто делали и до него.

Тем не менее, некоторые украинские авторы даже в 90-е годы прошлого века писали об этом. Что же касается современных польских историков, то они уже не рассматривают эту версию всерьёз. Не разделяют версии о предательстве и украинский исследователь И. Стороженко, и главный специалист по истории и археологии Берестецкой битвы И. Свешников.

Несомненно, в факт предательства татар удобно верить — в этом случае Хмельницкий предстаёт жертвой обстоятельств, а не военачальником, который, по сути, сделал всё, чтобы проиграть битву. А это весьма похоже на правду: казацко-татарская армия изначально была построена как два не связанных друг с другом войска, и в трёхдневной битве многотысячная казацкая пехота приняла очень скромное участие.

Зная, что отступление татар не было заранее спланированным, попытаемся разобраться в том, почему орда ушла. Версия Свешникова (с которой автор статьи склонен согласиться) очень проста — крымцы просто запаниковали. Лёгкая конница татар — не испанская терция, способная часами стоять под обстрелом и смыкать ряды над убитыми товарищами. Крымцы были лихими налётчиками, хорошими в манёвренном бою, но долгое стояние в обороне при полном превосходстве врага в артиллерии было не их стихией. Напомним, позади было два кровавых дня, в течение которых основную тяжесть боёв выносила на себе именно крымская конница. Разбитые сандомирское, краковское и ленчицкое ополчения, сотни убитых польских воинов, тысяча или больше павших татар — крымцы как-то не очень похожи на трусливых предателей. Зато несколько неприглядно с точки зрения татар выглядели казаки — окопавшаяся армия, которая не может (или не хочет?) прийти на помощь гибнущим союзникам.

Иную трактовку предлагает Стороженко — её можно условно назвать «религиозной версией». Согласно ей, 30 июня был праздник Курбан-байрам, в который запрещалось воевать. Сражаясь в этот день, татары натурально совершали святотатство, что не способствовало поднятию боевого духа. По версии Стороженко, подготовку к празднеству крымцы начали ещё 27 июня, и решающая битва 30 июня была худшим, что Хмельницкий и хан могли предложить мусульманским воинам. Однако гетман остался непреклонен — ему удалось убедить Ислам-Герая повлиять на мулл, которые, видимо, как-то сумели обосновать перед войском возможность боевых действий в праздники. Возможно, если бы Берестечко стало «вторым Зборовом», когда поляков удалось перехватить на марше, религиозные нюансы не сыграли бы своей роли, но всё повернулось иначе.

Здесь вопрос переходит в область религиоведения, поэтому автор статьи обратился за помощью к специалистам по исламу. Выяснилось следующее:

сегодня довольно просто узнать, пришёлся ли Курбан-байрам на 30 июня 1651 года— в Сети есть точные конвертеры дат хиджры. В тот день никакого Курбан-байрама не было — этот праздник приходится на мусульманский месяц зульхиджа, а конец июня выпадал на месяц раджаб;
если бы даже поход выпадал на священный месяц, то татары явно знали бы об этом заранее и могли запастись фетвой, обосновывающей возможность воевать во время праздников;
религиозность крымских воинов XVII века вряд ли была настолько фанатичной, что могла служить причиной поражения;
вероятнее всего, Стороженко опирался на донесения очевидцев — якобы, когда Хмельницкий попросил у хана начать битву 30 июня, тот отговаривался, что у крымцев байрам. Но байрам — это любой мусульманский праздник, а не только Курбан-байрам, поэтому не исключена неверная трактовка. Более того, хан мог просто придумать отговорку, не желая снова вступать в бой после страшных потерь 29 июня.
Итак, самой логичной версией отступления орды остаётся обычное бегство деморализованной армии, которой не помогли союзники.

Хмельницкий догоняет татар

Догнать орду Хмельницкому и Ивану Выговскому удалось под Староконстантиновом. Здесь возникает вторая загадка: некоторые источники утверждают, что хан немедленно захватил Хмельницкого в плен с целью выдачи королю. Эта версия отлично сочетается с тезисом о злокозненном предательстве хана Ислам-Герая. Проблема только в одном: а что, собственно, помешало крымскому владыке так и поступить, отдав гетмана Яну Казимиру? В реальности мы видим совершенно иное: до конца жизни Хмельницкий так и не побывал в Варшаве в качестве пленника.

Свидетельства очевидцев расходятся и по этому вопросу. По одной версии, хан повинился перед Хмельницким за оставление боевых позиций и дал Выговскому 20 000 всадников (которые почему-то так и не помогли своим под Берестечком). По другой — Хмельницкий действительно попал в плен и оставался там как минимум до середины июля. По третьей — гетман вместе с крымцами продолжил движение на восток, по сути оставив казаков на произвол судьбы.

Вероятнее всего, истинна третья версия. С учётом того, что татары были деморализованы, вернуть их на поле боя явно не получалось. А значит, нужно было жить дальше. Берестецкая битва вполне очевидно проиграна, вытащить казацкую армию из мешка трудно, если вообще возможно, поэтому нужно спасать то, что еще можно спасти — формировать новые войска, готовиться к будущим сражениям, договариваться с татарами. Все дальнейшие шаги логичнее предпринимать из своей столицы, рассылая гонцов по Гетманщине, а не сидя в окружении с перспективой быть схваченным и выданным. Кстати, к этой версии отлично привязывается и легенда о пленении Хмельницкого — её вполне могли создать, чтобы поддержать репутацию гетмана среди казацких масс.

Так или иначе, Хмельницкий, переговорив с ханом, уже 3 июля выдвинулся из-под Староконстантинова. На следующий день он отправил под Берестечко гонца (некоего полковника Лукьянова) с приказом окружённым казакам прорываться и отступать на восток. На своём пути Хмельницкий беспрестанно рассылал универсалы с приказом собирать всех, кто может носить оружие, в традиционных местах — Белой Церкви и Масловом Ставе. 17 июля Хмельницкий оказался в Белой Церкви. По дороге он, возможно, нанял на имевшиеся средства до двух тысяч татар как личный отряд — выплаченные им деньги Стороженко и интерпретирует как «выкуп», который гетман заплатил, чтобы хан не отправлял его польскому королю. Тогда же хан, по некоторым сведениям, написал Яну Казимиру письмо, но не о выдаче Хмельницкого, а с вызовом на бой «там, где нет лесов и болот».

Примерно 14 июля Хмельницкому пришло письмо от Ислам-Герая: хан оповещал, что татары опомнились, больше не настроены на бегство и готовы продолжать войну.

«Вспотеют наши лбы, пока мы этот табор и эту птичку добудем»

Что же происходило в казацком таборе, оставшемся без вождя? Рассчитывать на победу над польской конницей казаки уже не могли, но и лёгкой добычей они от этого не стали. Поляки охватили табор с левого фланга полукольцом и начали артобстрел, но окопанная пехота — это не лёгкая крымская конница. Паниковать и бежать казаки не спешили, а артиллерии у них было явно больше, чем две небольшие пушки, которыми располагал хан.

Польское командование отлично понимало, что перед ним крепкий орешек. Утром 1 июля король и его окружение увидели полностью готовый к бою укреплённый лагерь, защитники которого не собирались сдаваться. С флангов табор прикрывали болота, лес и река Стырь — брать его в лоб было бы безумием. Оставалось обстреливать казаков из артиллерии и ждать, пока они оголодают.

«Пан Бог дал возможность <…> выдающуюся победу», — писал участник битвы в послании краковскому епископу. «Однако вспотеют ещё наши лбы, пока мы этот табор и эту птичку добудем», — тут же добавлял он. «Птичка» казацкого войска могла ещё очень больно клюнуть.

По сути, казацкий табор не был даже окружён, с одной стороны из него имелся свободный выход – другое дело, что выйдя из лагеря, казаки обладали меньшей скоростью, чем польская кавалерия, и сильно рисковали. Поэтому до поры до времени было решено обороняться из-за возов. Первое время наказным гетманом и главным над казаками был назначенный Хмельницким Филон Джалалий, но, видимо, через несколько дней его заменили либо знаменитым полковником Иваном Богуном, либо полковником Матвеем Гладким.

Настроение у казаков было упадочное, перспективы вырисовывались мрачные. В лагере имелось от 40 до 60 пушек, но провианта и боеприпасов оставалось немного. По некоторым сведениям, Джалалию ещё в начале осады казаки предоставили выбор: или вести их в последний отчаянный бой, или начать переговоры с королём о почётной капитуляции. Наказной гетман не сделал ни того, ни другого.

Казаки понемногу начали дезертировать и уходить на восток — старшина поставила со свободной стороны табора «заградотряд», но и из него началось бегство. Среди войска ходили слухи, что пока казаки здесь обороняются, крымцы грабят их дома.

Несладко было и полякам. Невзирая на то, что король одержал крупную победу, добить казаков он пока не мог. В польском войске отсутствовала тяжёлая артиллерия — чтобы получить большие пушки, пришлось отправлять гонцов во Львов, Броды и Дубно. Броды прислали только два орудия, 9 июля приехала львовская артиллерия. Теперь можно было начать эффективный обстрел табора (впрочем, некоторая часть пушек из Львова быстро разорвалась при стрельбе).

Неясно было даже, что делать, если казаки вдруг решат сдаться. На военных советах одни предлагали казнить только старшину, а с остальными поступить милостиво. Другие кровожадно требовали сначала помиловать, потом разоружить и устроить резню, а ещё полностью запретить православную веру (что не очень радовало православного брацлавского воеводу Адама Киселя) и уничтожить само понятие казачества. На миролюбивых позициях стоял сам король — Ян Казимир напоминал, что под Пилявцами казаки обошлись без резни, не вторглись в собственно польские земли после осады Замостья, не устроили побоища после победы у Зборова.

Пока продолжалась осада, начало проситься домой посполитое рушение — по словам ополченцев, им по закону следовало служить только две недели. Конница простаивала, деятельно работала только пехота, которая под руководством грамотных военных Хубальда и Пшиемского копала окопы, строила редуты, наводила гати и мосты на болотах. Польские валы постепенно приближались к казацкому лагерю.

Казаки постоянно тревожили королевские войска. Свешников пишет, что ночной атакой 2 июля им удалось выбить полк брестского воеводы с позиций (как раз того холма, где 30 июня стоял хан). Правда, конница Александра Конецпольского мощно контратаковала и отбросила казаков назад, многие из них погибли в бою или утонули в прудах. 4 июля последовала вылазка под руководством Богуна, казаки захватили две пушки (одну из них полякам удалось отбить).

5 июля шляхта ждала большого штурма табора, но приказа не последовало. 6 июля Гладкий и чигиринский полковник Михаил Крыса отправились к Миколаю Потоцкому для переговоров. После плена Потоцкий казаков не жаловал — он заявил парламентёрам, что те изменники, каких свет не видел и вообще не христиане, так как дружат с татарами. Ни до чего договориться не удалось, и в итоге Гладкий отправился обратно в табор, а Крыса остался заложником и вскоре переметнулся к полякам.

7 июля переговоры возобновились, и король, наконец, придумал, как поступить: от казаков требовалось выдать 17 полковников (не для казни, а в качестве заложников — их предлагалось отпустить, когда казаки выдадут Хмельницкого и Выговского), сдать оружие, знамёна, гетманский бунчук и бубны. Всё это передавалось бы новому гетману, которого назначал уже сам король. Возможно, требовалось также выдать участвовавшую в Хмельниччине шляхту. Казацике парламентёры попросили два часа на размышление и переговоры с простыми воинами. Через два часа они попросили подождать до утра, так как значительная часть казаков нетрезва.

В итоге сдавать оружие отказались («лыцарские люди без него обойтись не могут»), и шляхту выдавать не стали, мотивируя это тем, что она уже получила прощение под Зборовом. Согласились лишь порвать с татарами и «искать Хмеля по всему Крыму». Законодательно казаки соглашались только на условия Зборовского договора (сорокатысячный реестр, множество привилегий и так далее) — словом, вели себя совсем не как проигравшая сторона.

После ознакомления с условиями казаков король приказал открыть артиллерийский огонь, а Потоцкий следующее казацкое предложение от 9 июля просто порвал, не читая. На то же 9 июля опять запланировали большой штурм табора, который снова был отменён — армию попросту не удалось организовать. Попробовали другой путь: насыпать на реке дамбы, чтобы залить хотя бы часть табора водой. В этих мероприятиях деятельно участвовал Крыса, который выслуживался, как мог. Бывший полковник добился своего — уже на следующем сейме его официально нобилитировали, сделав шляхтичем.

Источник: КАИЦ