Славно казачество послужило России. Но кто сказал, что казаки это исключительно только славянский этнос? Стержень, из них родимых, но и другие национальности здесь были. И ведь не опозорили сословие перед Родиной. Вот Забайкальское казачество было широко представлено бурятами. Представители этого северного монгольского народа, хорошо знавшие местность охотники и следопыты были для царской службы весьма и весьма полезны. Сегодня мы поговорим с вами о подвиге совершённом именно таким бурятским казаком делеко от дома.

Дело было на Кавказе. В начале января 1916 года, разъезд казачьего полка, под командой прапорщика Аникева, был окружен курдами. Грамотно так гады засаду устроили, первым залпом уничтожил двоих казаков, остальные однако не растерялись, залегли за убитыми лошадьми, в овражке, за пеньками поваленных сосен, и открыли ответный огонь. Противник решил взять казаков «в ножи» и попытался приблизиться для рукопашной. То ли «язык» им был нужен, то ли ещё чего. Кто их басурман разберёт.

В то время как окруженный разъезд отбивался как мог от курдов, казаки — Созон Тынжиев и Петр Логинов отстали от основной группы, так как их лошади устали сильнее других и еле-еле плелись. Отставшим повезло, так как курды, увлечённые схваткой, сразу их просто не заметили. Но удача не могла длиться бесконечно. Раздался условный сигнал и от банды отделилась пятнадцать всадников, помчавшихся наперерез Тынжиеву и Логинову.

Логинов был убит выстрелом в голову, а Созон, оставшись один против пятнадцати свежих, не истомленных ни долгой, изнурительной скачкой, ни боем, врагов, залег за придорожный камень и упавшее дерево. Вот только лошадь его получила смертельное ранение и била копытами по земле оглашая окрестности истошным ржанием. Сдаваться казак не собирался, решив как можно подороже продать свою жизнь, да и за товарищей поквитаться надо было.

Карабин был при нём, патронов было целых пятьдесят штук. С лихвой хватило бы на нападавших.

Началась перестрелка между курдами и казаком. Вот только бандиты стреляли так себе. Много, часто, да все «в молоко». Только ветки, кора, да иголки за шиворот сыпались. Правда один раз им всё же удалось сбить головной убор с головы нашего героя. Тынжиев награждавшийся уже трёхрублёвиком за отличную стрельбу, метко снимал осмелившихся приблизиться к нему противников. И ведь, что интересно, каждый раз пулей в голову. Как в тире. Вот что значит тренировка, да атаманская трёхвостка поперёк спины. Убив таким образом одиннадцать курдов, Созон двенадцатого подпустил вплотную к себе заколов шашкой. Зачем? Почему не стрелял? Да, просто винтовка заклинила, чёрт её побери.

Отобрав у последнего убитого гнедого жеребца — статного красавца скалившего зубы, Созон, взлетев в седло ускакал к разъезду, где товарищи уже благополучно отбились от противников. Три курда пустились наутек, не решившись продолжать этот «неравный», для них, бой. 
Созон Тынжиев был награждён Георгиевским крестом 4-й степени, а также премирован 15 рублями, на которые казак купил себе новые сапоги, детям сладости, а жене… фарфорового слона. Зачем? Ну это уже у черноглазой и смешливой супруги Созона спросить надо.

Когда героя спрашивали о чём он думал в момент смертельной опасности, он улыбался, и словно под нос себе говорил:

— О чём, о чём? О жене, детях, товарищах. Чтобы они сказали если я Родину подвёл и бандитам сдался.