Когда казаки сами выбирают своего атамана, то административный ресурс советника Губернатора бессилен. Так произошло и в нашем Владимирском городском казачьем обществе.

Что только не предпринимали советник Губернатора Владимирской области (он же атаман ВлОКО ЦКВ) Михаил Петрусенко и адвокат ВОКА № 2 Геннадий Горелов (он же первый заместитель атамана ВлОКО ЦКВ Петрусенко М.Ф.), чтобы развалить Владимирское ГКО: устраивали различные шоу на заседаниях совета атаманов (октябрь 2017 г.); чинили препятствия во внесении ГКО в государственный реестр казачьих обществ (с ноября в 2017 года); проводили разборки в «суде чести» (февраль 2018 г.); вывели 11 казаков из состава ГКО (февраль-июль 2018 года); решением круга ВлОКО ЦКВ исключили из Владимирского ГКО 2/3 казаков Владимирского ГКО вместе с атаманом Буяновым С.С. (сентябрь 2018 г.); в отсутствие действующего атамана и 2/3 казаков провели «выборный» круг Владимирского ГКО (октябрь 2018 г.), на котором «избрали» его атаманом Попова А.В.; с помощью подложного протокола круга оформили у нотариуса Зиновьева В.А. заявление по форме Р14001, которое затем представили в управление Минюста для внесения изменений в ЕГРЮЛ (ноябрь 2018 г.), причём стоимость услуг нотариуса в сумме 2.800 руб. им удалось оплатить за счет средств бюджета Владимирской области.

И Петрусенко М.Ф., и Горелов Г.Ю., видимо, полагали, что для рейдерского захвата Владимирского ГКО у них хватит и наглости, и административного ресурса. Но, как оказалось, этого мало. Нужна еще и юридическая квалификация, которой у адвоката Горелова Г.Ю., видимо, не хватило. В результате регистрация нового атамана сорвалась. А 22 апреля 2019 года Октябрьский районный г. Владимира принял решение о признании незаконными решений отчетного круга ВлОКО ЦКВ от 29.09.2018 об исключении из Владимирского ГКО атамана Буянова С.С. и большей части казаков, а также других решений. ВлОКО ЦКВ данное решение суда не обжаловало и 31 мая 2019 года оно вступило в законную силу.

Несмотря на данное обстоятельство, советник Губернатора (атаман ВлОКО ЦКВ) Петрусенко М.Ф. и адвокат (первый зам. атамана ВлОКО ЦКВ) Горелов Г.Ю. решение судебного органа государственной власти не признают и всячески это демонстрируют. Более того, адвокат Горелов Г.Ю. неоднократно предлагал мне передать круглую печать и знамя Владимирского ГКО в штаб ВлОКО ЦКВ. Я, естественно, этого не делал и делать не буду, поскольку являюсь действующим атаманом Владимирского ГКО, которое находится в процессе реорганизации. В новом уставе юридического лица, который в ближайшее время будет зарегистрирован, не содержится упоминаний о его принадлежности к структуре ВлОКО ЦКВ. Однако Горелов Г.Ю., будучи великим адвокатом, неоднократно обращался в полицию с вопросом о возбуждении в отношении меня уголовного дела по ст. 330 УК РФ «Самоуправство». Слава Богу, в полиции не дураки! Отказали.

Думаете, зачем советнику Губернатора и атаману ВлОКО ЦКВ Петрусенко М.Ф. так нужно ненавистное ему Владимирское ГКО? Да для того, чтобы не нарушать статистику. Ведь, он до сих пор во всех отчетах показывает Владимирское ГКО в структуре ВлОКО ЦКВ, но указывая при этом атаманом Попова А.В.

Благодаря административному ресурсу советника Губернатора Петрусенко М.Ф., возглавляемое им же ВлОКО ЦКВ явилось единственным участником Подпрограммы №5 «Российское казачество во Владимирской области» государственной программы Владимирской области «Реализация государственной национальной политики во Владимирской области», на реализацию которой в областном бюджете предусмотрены средства на развитие владимирского казачества в размере 8.700.000 руб., в том числе: 1.100.000 руб. на 2018 год; на период с 2019 по 2023 годы по 1.520.000 руб. ежегодно. Чтобы ВлОКО ЦКВ регулярно получало из областного бюджета субсидии на свое «развитие», нужно, чтобы все ранее зарегистрированные в его структуре первичные казачьи общества оставались на месте (хотя бы формально), а также чтобы была положительная динамика. Но это уже совсем другая тема, о которой я расскажу в другой статье.

Степан Буянов

---

Данная материал продолжает тему статьи «Провальная попытка рейдерского захвата Владимирского ГКО», опубликованной на сайте КИАЦ 17 ноября 2018 года: http://kazak-center.ru/publ/0-0-23119-0-17

 

Источник: КАИЦ

Доно-Кавказский союз

Историческое исследование доктора исторических наук Андрея Венкова.

*********************************************************************************

В октябре-ноябре 1917 года была попытка создать Юго-Восточный союз, объединяющий казачьи области и территории, заселенные народами Северного Кавказа. Целью Союза было сопротивление большевикам, которые пришли к власти в центре страны. Договор об образовании «Юго-Восточного Союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей» был заключен во Владикавказе 20 октября 1917 года. В Союз вошли Донское, Кубанское, Терское и Астраханское казачьи войска, Дагестан, горские и степные народы Терека, Кубани и Ставропольской губернии и горцы Сухумского округа. Договор предусматривал создание объединенного правительства. Местные кадетские организации поддержали создание этого Союза. Это было объединение на Юго-Востоке либеральных и государственнических сил в противовес стремительно левеющему Центру страны, где вскоре произошел большевистский переворот.

Организаторы Юго-Восточного Союза перебрались в Новочеркасск и отсюда обратились к «Союзу объединенных горцев Кавказа» с предложением создать объединенное командование всеми находящимися на Северном Кавказе войсками.

Вместе с тем Юго-Восточный союз, куда с 31 октября 1917 года присоединилось еще и Уральское казачье войско, был своеобразным промежуточным административным образованием. Для части верхушки горских народов и «вольных народов степей», националистически настроенной и преследовавшей свои сепаратистские цели, это был переходный этап для полного отделения от России, для верхушки Донского, Астраханского, Терского и части Кубанского казачьих войск — промежуточный этап для «собирания Великой России» по частям, начиная с окраин. Лидеры казачьей верхушки осознавали различие целей членов Союза. Основой его считались казачьи войска. Союз с горской верхушкой и национальной интеллигенцией горских народов преследовал, кроме прочего, и цель нейтрализации националистических, сепаратистских устремлений горской феодальной и религиозной верхушки.

На очереди дня было верхушечное объединение Юго-Восточного Союза и Центральной Рады Украины. Объединительные тенденции были с обеих сторон.

Внешне Юго-Восточный союз, как и Центральная Рада, представлял внушительную силу. Опору свою он видел в регулярных казачьих частях (Горское правительство — в «Туземной дивизии»), которые, как и украинские полки Центральной Рады, пока еще формально признавали (за редкими исключениями) свои войсковые и национальные правительства. Эти вооруженные силы Юго-Восточного Союза и Центральной Рады составляли подавляющую часть тех 300 тыс. бойцов, которыми, по мнению народного комиссара Н.И. Подвойского, располагала в этот период «российская контрреволюция».

14 ноября 1917-го на закрытом заседании Донского Войскового правительства было принято решение об образовании с Центральной Радой «Союза Юго-Восточных областей и Украины». Рада высказывалась за образование более представительного правительства, где должны были объединиться представители Дона, Кубани, Кавказа, Украины и центральных организаций «всероссийской революционной демократии». 16 ноября 1917 года было сформировано правительство Юго-Восточного Союза во главе с кадетом и Донским казаком В.А. Харламовым и сразу же начало переговоры с Украиной, Закавказьем, польскими частями. Юго-Восточный союз оказался недолговечным. Пути Украины и Дона разошлись, когда Центральная Рада изменила внешнеполитическую ориентацию с Антанты на Германию и Австро-Венгрию. При наступлении Красной гвардии на территории, объединенные в Юго-Восточный союз, казаки в подавляющем большинстве держали нейтралитет. Небольшие боеспособные антибольшевистские части подчинялись лишь своим войсковым и национальным правительствам и за границы своих территорий не выходили. Жизнь показала, что Юго-Восточный союз непрочное верхушечное объединение, не выдержавшее напряжения борьбы с большевиками.

Этот Союз прекратил свое существование, не оказав большевикам заметного сопротивления. Однако идея подобного союза сохранилась. К ней обратились верхи Донского казачества, чтобы остановить германскую экспансию на Дон и Северный Кавказ. Они выдвинули идею создания Доно-Кавказского союза в противовес кубано-украинским контактам, которые были инициированы украинскими националистами и кубанскими сепаратистами. Верхи Донского казачества обещали германскому командованию нейтралитет Доно-Кавказского союза в случае боевых столкновений германских войск со сторонниками Антанты, в частности с восставшим Чехословацким корпусом. Затем идея подобного союза была высказана кубанскими сепаратистами, которые хотели ограничить власть командования Добровольческой армии на Кубани и на Юге России. Они выдвинули идею Южно-Русского союза, который впоследствии вошел бы в состав России в качестве федеративного члена. Такого объединения ни в рассматриваемом 1918 году, ни вообще в период Гражданской войны создать не удалось.

Заключив с большевиками договор о перемирии и установив в июне 1918 года демаркационную линию на Юге (по линии нижнего Дона и Юго-Восточной железной дороги), германское руководство не отказалось в принципе от агрессивных планов и возможности свергнуть Советскую власть и от планов по дальнейшему продвижению на юго-восток. 19 июня Людендорф предложил кайзеру вмешаться в дела советской России, иначе вмешается Антанта, и симпатии будущих правителей России «будут на стороне того, кто даст им власть». Центром подготовки возможной интервенции было само германское посольство в Москве. Подталкивающим к агрессии фактором было положение в партии «народной свободы», имевшей большой вес. Лидер «немецкой ориентации» среди кадетов, П.Н. Милюков, пытался примирить Добровольческую армию с немцами и повести ее на Москву и, казалось, был близок к цели. «Я совершенно бросил союзников. Веду алексеевскую армию на Москву, с тем, чтобы немцы обеспечили ей тыл», -сообщал он в июне 1918 года. Однако верховный руководитель Добровольческой армии Алексеев счел наступление на север с имеющимися силами невозможным и, как известно, повел наступление на Кубань. Милюков констатировал, что мировая политика «делается на Юге, в Киеве. К сожалению, руководители Добровольческой армии оказались настолько бездарными, что этого не поняли».

Фактором, сдерживающим германскую активизацию и попытки свергнуть большевистское правительство, было отсутствие в данный момент в стране массовой прогерманской силы. Правительство созданной немцами Украинской Державы постоянно заявляло о своих претензиях на Таганрогский и Ростовский округа Области Войска Донского, якобы заселенные украинцами, а также на Кубань. И это было в интересах немцев. Но использовать малочисленные украинские войска для похода на Москву немцы не надеялись. Они реально оценивали своего союзника — гетмана Украины Павла Скоропадского. На совещании германского руководства в Спа 2-3 июля 1918 года, фельдмаршал Людендорф заявил, что «никогда не будет жизнеспособного самостоятельного украинского государства. Национальный дух Украины существует и удерживается благодаря пребыванию наших войск. Мы должны быть готовы ко всяким случайностям». Еще одним сдерживающим активность немцев фактором стало восстание Чехословацкого корпуса, объявившего себя войсками Французской Республики. Вокруг этого корпуса могли объединиться, в том числе, и антибольшевистские про-антантовские силы на Юге и возобновить военные действия против Германии и ее союзников. Германское командование ожидало найти активную, в отличие от Украины, поддержку у восставших против большевиков Донских казаков. На совещании в Спа Вильгельм II сказал, что «переговоры с генералом Красновым создают благоприятное впечатление». Однако генерал Краснов своей хитрой политикой сумел поставить себя так, что Людендорф опасался, как бы Донские казаки не перешли на сторону чехословаков, и считал, что на них «оказывать влияние можно только с помощью денег». Ранее истраченных на казаков 15 миллионов оказалось мало, и Людендорф просил ведомство иностранных дел выделить дополнительную сумму «молча и без особых указаний». На все возражения он повторял: «Без денег мы не сможем удержать казаков. В таком случае наше положение могло бы осложниться. Мы не сможем тогда больше рассчитывать на поставки зерна… Если мы не позаботимся о Донских казаках, то они перейдут на сторону Антанты. Этому нужно помешать». Как видно, германскому командованию приходилось не только брать с Дона, но и давать Дону, оплачивать его лояльность. Атаман Краснов, постоянно шантажирующий немцев своими контактами с про-антантовски настроенными добровольцами генерала Алексеева, стремился вести свою собственную политику. «Он имел народную армию и должен был считаться с мнением народа. Народ не хотел войны, но хотел мира. Нейтралитет Дона усилил бы и укрепил его физически, а этого только и желал народ», — писал о своей деятельности Краснов. И этого мира с захватом чужой территории Краснов пытался добиться при помощи немцев. Когда германское командование вело переговоры с советским руководством о демаркационной линии, Краснов склонял немцев, чтобы они потребовали демаркационной линии по Волге, начиная от Камышина, по Азовскому и Черному морю, иначе он якобы не мог поставить немцам требуемое продовольствие, так как на Дону намечался неурожай, и положение могла спасти лишь Задонская степь. На это германское командование ответило, что «при настоящем положении дел нет, однако, надежды достигнуть такой сдачи территории; как только при помощи военных действий». В Спа решено было: «Стремление Донских казаков к самостоятельности не следует поощрять. Верховное командование, однако, считает обязательной военной необходимостью привлечь на свою сторону Донских казаков, снабдив их деньгами и оружием, чтобы удержать от объединения с чехославаками. Верховное главнокомандование окажет при этом тайную поддержку казакам, так что политическому руководству вовсе не следует об этом знать.» Хотя планы немцев отчасти совпадали с собственными планами Краснова, стремящегося поглубже втянуть казаков в войну с советской Россией, но, разгадав опасения немцев, атаман сделал акцент на доно-украинских противоречиях из-за Таганрогского округа и Донецкого бассейна. Помимо экономического значения этих территорий для Дона Краснов усмотрел в Таганрогском и Ростовском округах сухопутный мост на Кубань. В случае объединения Украины и Кубани, Дон, по мнению Краснова, оказался бы между молотом и наковальней. И Краснов пишет знаменитое письмо императору Вильгельму, где помимо просьб о помощи оружием и дипломатической поддержке в разрешении спора с Украиной сообщает о союзе с Астраханским и Кубанским казачьими войсками и просит «признать права Всевеликого Войска Донского на самостоятельное существование, а по мере освобождения последних: Кубанского, Астраханского, и Терского войск и Северного Кавказа — право на самостоятельное существование и всей федерации под именем Доно-Кавказского Союза». Взамен он обещал нейтралитет в Мировой войне и торговые льготы. Помимо письма Вильгельму II, атаман Краснов открыто пригрозил Украине, что на Круге пожалуется на захват украинцами казачьих земель, так что ситуация «грозила окончиться кровавым столкновением». Противопоставление кубано-украинскому прогерманскому альянсу Доно-Кавказского (включающего Кубань) нейтрального союза, в декларации об образовании которого говорилось о намерении казачества «не допускать вторжения на свою территорию никаких войск иноземного происхождения и поддерживать мирные отношения со всеми державами», было вызовом, в каких бы льстивых выражениях ни было написано письмо. Был здесь и элемент авантюры — Кубань впоследствии к идее Доно-Кавказского союза отнеслась довольно прохладно, и в сентябре 1918 года кубанское руководство заявило, что такого союза не существует. Таким образом, два наиболее верных союзника Германии в противобольшевистской игре готовы были рассориться из-за территориальных претензий, и немцы вынуждены были отвлекаться на устройство доно-украинских дел. Они настояли на перенесение «на будущее» создание Доно-Кавказского союза, угрожая прекратить поставки оружия Краснову, но чтобы «не раздражать» атамана и направить его активность на восток и север, пошли на нужные атаману уступки: сами они Всевеликого Войска Донского не признали, но на Украину повлияли. 7 августа Украина и Дон заключили предварительное соглашение, в котором «признали взаимно свою независимость и суверенитет». Таганрогский и Ростовский округа оставались за Доном. Донецкий бассейн оставался под контролем обеих держав. После чего на мирных переговорах между Украинской державой и РСФСР украинская делегация заявила советской, что «Украина признала самостоятельность Донской республики, и поэтому не желает устанавливать с Россией границ в области Дона». Причем украинцы открыто сказали: «Относительно соглашения с Доном, которое сейчас послужило причиной задержки в наших переговорах с большевиками, Германии все известно, и с этой стороны никаких препятствий не встретится».

Все это время продолжался конфликт между добровольческим и казачьим руководством. Укрепившись на территории Кубани и отчасти на Ставрополье, Деникин приступил к организации гражданской власти на контролируемых территориях. Было разработано «Временное положение об управлении областями, занимаемыми Добровольческой армией», которому Деникин придавал значение своеобразной временной конституции. В основу разработанного кадетами проекта было положено, «как общий принцип, сохранение в силе законодательства Временного правительства». Тем не менее, положение предполагало временную (не всероссийскую) власть лишь на освобожденной территории, неограниченную единоличную диктатуру, объединение на началах автономии и путем соглашения Кубани и других новообразований Юга с Добровольческой армией, объединение всех армий Юга. В этом отношении деникинское «Положение» расходилось с принципами разработанного кубанцами проекта «Временного положения об управлении Кубанским Краем» (не говоря уже о законах Всевеликого Войска Донского). Кубанцы предполагали создание парламентской федеративной республики. Раздробленных на «черноморцев» и «линейцев» кубанцев добровольцы пытались склонить к признанию деникинского «Положения» путем переговоров, поскольку Деникин стоял за диктатуру, но склонялся «в пользу самых мягких способов ее установления», его идеалом была чистая диктатура, покоящаяся на сговоре. Встретившиеся за столом переговоров кадеты-деникинцы и социалисты-кубанцы к единому мнению не пришли. Главным соперником добровольцев на Юго-Востоке было Всевеликое Войско Донское. Донская армия превосходила Добровольческую численно и действовала на Царицынском направлении, игравшем в тот момент в судьбах России более важную роль. В противовес усиливающимся добровольцам донское казачье руководство, справедливо усматривая расширение антибольшевистских сил в регионе в основном за счет казачества (поддержка кубанцами Деникина, выступления Астраханских казаков в августе 1918-го), стремилось к образованию нового, казачьего по духу государственного образования на Юго-Востоке и поддерживало ранее выдвинутую Красновым идею создания «Доно-Кавказского Союза», о чем и было объявлено в конце августа 1918 года. Так как создание этого нового «Союза» встретило бы резкое недовольство Добровольческой армии, которой, согласно союзной Декларации, в этом государственном образовании места не нашлось, а также немцев, недовольных чрезмерным усилением хитрого Краснова и поэтому требовавших отложить создание «Союза», появились компромиссные идеи воссоздания юридически никем не распущенного Юго-Восточного Союза.

Предстоящее поражение Германии в Мировой войне было очевидным. Представитель Кубани на Донском Круге самостийник Макаренко заявил: «Мы накануне катастрофы в западной и Северной Европе. Нам надо крепко подумать, чем и как обеспечить себя». Выход виделся в объединение сил казачества. В противовес политике добровольцев казачьи правительства Дона и Кубани продолжали налаживать отношения с Грузией, с Крымом. Они вели сепаратную таможенную и финансовую политику, что Деникин считал «экономическим хаосом», но преодолеть этот хаос стремились не путем администрирования, а заключали соглашения о товарообмене (между Доном и Кубанью).

Нельзя также утверждать, что Донское правительство слепо проводило навязываемую немцами политику. О достаточной самостоятельности в области принятия решений говорят следующие действия: передача части оружия, получаемого у тех же немцев, добровольцам, настроенным враждебно к германской ориентации; отказ бороться с чехословаками; попытки создания неподконтрольного немцам Доно-Кавказского союза и пр. Одним из средств в борьбе Краснов считал сохранение (или воссоздание) союза мелких государственных образований, антибольшевистских по своей направленности, и поддерживал создание таковых образований. При поддержке Краснова было создано Астраханское краевое правительство (по образцу Донского), оно было реконструировано из Астраханского войскового правительства, когда Астраханская армия «вступила в пределы своего края». Развивались отношения с кубанцами. В начале октября была подписана конвенция о путях сообщения, по финансовым вопросам, о транзите, о торговом договоре. В Новочеркасск прибыла грузинская делегация во главе с князем Токайшвили и вела переговоры о товарообмене (хлеб на табак). Но «Юго-Восточный» или «Доно-Кавказский» союзы (как называл их Краснов в зависимости от обстоятельств) должны были играть роль крепкого тыла. Центр южной или какой-либо другой «контрреволюции» не мог быть таковым без цели свергнуть центральную Советскую власть и без средств (в частности — аппарата) для достижения этой цели. После начала революции в Германии и вывода германских войск на родину обстановка на Юге России резко изменилась. Союзники (англичане и французы), начавшие высадку своих десантов в портах Черного моря, «считали Донское войско полубольшевистским государством, руководимым немцами». Основные контакты они поддерживали с про-антантовски настроенным командованием Добровольческой армии. 8 января 1919 года Краснов пошел на «оперативное объединение» с Деникиным. Военное командование переходило к добровольцам, но казакам обещали, что «вопросы о земле, о недрах, о быте, о службе в армии затронуты не будут». Решение было «принято… под влиянием категорического требования союзников и тяжелого положения на фронте». Вскоре Краснов ушел в отставку, его место занял сторонник Деникина генерал А.П. Богаевский. Противоречия между добровольцами и Донским руководством временно были сглажены. Однако сразу же высветилось противостояние между Деникиным и руководством Кубани. При всей своей раздробленности кубанское руководство не хотело поступаться властью. Однако в проекте «Временного положения об управлении областями, занимаемыми Добровольческой армией» деникинцы всю полноту власти в областях, занятых армией, объявили принадлежащей верховному руководителю Добровольческой армии. Кубанской области предоставлялось право автономии, и кубанские самостийники впоследствии жаловались, что Кубанская областная власть по этому «Положению» получала в свое ведение то, что раньше было в ведении земства. Кубанцы же выдвинули идею, что будущая Россия «будет, по-видимому, результатом договорного объединения автономных областей, федерацией российских штатов», в которую Кубань и Грузия войдут как демократические республики. Оценивая подобные заявления, кадеты сочли, что Кубанское казачество «социально реакционно, но политически радикально». Все это время Кубанское правительство предлагало образовать единый Юго-Западный фронт против большевиков из Добровольческой армии, сил Кубани, Дона, Украины, Терека, Крыма, Грузии, Армении, Азербайджана и созвать общую конференцию этих государственных образований. Предложение это вряд ли было выполнимо из-за разных политических устремлений предполагаемых участников, но, тем не менее, довольно часто озвучивалось. Первые же консультации на уровне Кубанской Рады с другими политическими силами показали, что кубанцы и добровольцы разошлись во взглядах на государственное устройство. Деникинцы, приехавшие на Раду, предлагали единую временную власть, единые вооруженные силы, Кубанцы же были недовольны, что в деникинских предложениях не говорится о республике, федерации и Учредительном собрании.

Параллельно украиноязычные «черноморцы» форсировали налаживание взаимоотношений с Украиной.

29 октября (11 ноября) гетман просил у бывшей на Украине кубанской делегации две дивизии Кубанских казаков, чтобы вокруг них сплотить армию Украинской Державы.

1-3 (14-16) ноября 1918-го был заключен ряд экономических соглашений и принята железнодорожная конвенция.

С Украины на Кубань стали поступать партии оружия. «Линейцы» агитировали за автономию, доказывая, что это было бы величайшим достижением. «Мы желаем и будем требовать, чтобы Кубанские казаки, как и все казаки, получили право управления. Старая вековая неправда должна быть уничтожена», — заявил Кубанский атаман Филимонов. Овацией были встречены слова лидера Донских кадетов Харламова: «Союз Дона и Кубани неизбежен. Казачество ляжет краеугольным камнем нового строительства России». Однако 11(24) ноября Рада приняла резолюцию с явно «черноморским» оттенком. Образование на территории России самостоятельных государств, — говорилось там, — «было актом неизбежным, и в то же время актом самосохранения». Задача этих государств — борьба с большевизмом, для чего нужен единый фронт и единое командование. Необходимо организовать единое представительство от южно-русских государственных образований на мирной конференции. В области государственного строительства предлагалось образовать «Южно-русский союз на федеративных началах». Будущая Россия мыслилась как Всероссийская федеративная республика, куда Кубань войдет членом федерации. Решающим должно быть слово Всероссийского Учредительного собрания нового созыва. В знак протеста заместитель Деникина генерал А.С. Лукомский отозвал с Рады представителей Добровольческой армии, что обострило противоречия между «черноморцами» и «линейцами». «Знайте, если Добровольческая армия уйдет от нас, то мы погибнем», — заявил генерал Шкуро. Лидер «черноморцев» Рябовол предложил создать согласительную комиссию от Кубани и Добровольческой армии. Конфликт был временно сглажен, но в комиссии к согласию не пришли, и она прекратила свою работу.

Таким образом, мы видим, что во время острых социальных потрясений неоднократно выдвигалась идея создания автономного (или даже с правами федеративного члена) объединения территорий Юга России. Целью создания этого образования было противостояние Центру, стремление смягчить его влияние на Юг. Причем под Центром понимались и территории Центральной России, в которых установилась власть большевиков, и такая военно-политическая сила, как Добровольческая армия, стремившаяся воссоздать «Единую и неделимую Россию».

Такого объединения в период Гражданской войны создать не удалось. Идея такого объединения постепенно превратилась в орудие шантажа, особенно когда она развивалась с целью сорвать планы германского командования относительно распространения его влияния на Юг России.

______________________________________________________________________________________

А.В. Венков «Идея Доно-Кавказского союза и Южно-Русского союза в 1918 году.»