1 апреля 1918 года нарком по военным делам РСФСР Лев Троцкий и нарком по делам национальностей Иосиф Сталин подписали постановление о создании Мусульманской рабоче-крестьянской красной армии. Большевики рассчитывали, что притеснявшиеся царским правительством последователи ислама встанут на защиту завоеваний революции. Однако с созданием мусульманской армии возникло немало проблем. Части, сформированные в Башкирии, начали воевать против Красной армии, а их переход на сторону большевиков сопровождался многочисленными проблемами. Немало командиров РККА активно противодействовали созданию мусульманских частей. И в то же самое время командующий фронтом Михаил Фрунзе согласился создать части из мусульман, которых считали крайне опасными.

«Охраняются всей мощью революции»

Попытки привлечь мусульман на свою сторону предпринимались с самых первых дней существования советской власти. 20 ноября 1917 года новое руководство страны опубликовало обращение, в котором говорилось:

«Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России!

Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Вы имеете право на это. Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и ее органов — Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Поддерживайте же эту революцию и ее полномочное Правительство!»

Не менее пафосно было написано и совместное постановление наркоматов по военным делам и делам национальностей от 1 апреля 1918 года:

«Великая Российская Революция, разрушая устои капитализма, победоносно идет к своим, конечным целям. Близок час победы, но враги в лице капиталистов и помещиков всех стран не дремлют, а спешно мобилизуют темные рати свои, чтобы сокрушить великие завоевания Российского пролетариата.

Нужен мощный отпор, нужна спаянная сознательно-революционной дисциплиной Социалистическая армия. Для планомерного достижения означенной цели Народный Комиссариат по Делам Национальностей в согласии с Народным Комиссариатом по Военным делам и Центральным Татаро-Башкирским комиссариатом с горячей верой в революционную мощь мусульманского пролетариата постановляет создать мусульманскую Рабоче-Крестьянскую Армию. Организация Штаба Красной армии и создание ее на местах поручается Центральному Татаро-Башкирскому Комиссариату».

Глава комиссариата М. Вахитов без промедления приступил к работе. Вскоре в Москве был создан татаро-башкирский батальон, в июне — еще один, вскоре переформированный во Второй мусульманский социалистический полк. В Казани формировался Первый мусульманский социалистический полк. В последующие месяцы мусульманские части создавались и в других городах Поволжья.

Казалось бы, придуманный Троцким и Сталиным метод привлечения мусульман на сторону советской власти доказал свою действенность. Но ситуация, складывавшаяся с башкирскими военными формированиями, говорила об обратном.

«Гарантируется автономия»

Башкирские войска появились в том же 1918 году, но не по призыву советской власти, а в качестве силы, противодействовавшей большевикам. В 1927 году бывший командир башкирской бригады РККА М. Л. Муртазин так описывал события 1918 года:

«Необходимо подчеркнуть, что это время является моментом хотя и кратковременного, но полного разрыва Башкирского правительства с Советской властью. Под влиянием репрессий местных советских работников против башкир у членов Башправительства сложилось мнение, что Советская власть является принципиальным врагом Башкирской автономии. Относящиеся к этому времени воззвания правительства к народу призывали его к борьбе с большевиками как с предполагаемыми посягателями на башкирскую свободу. В одном обращении (июнь 1918 года), после перечисления действительных и легендарных притеснений башкир и прочих тюркских народов со стороны Красной гвардии — по отношению к большевикам сказано следующее: «Мы опозорим себя перед лицом всего света, если предоставим им полную свободу действий в нашей Башкирии, на нашем Урале. Если мы, башкиры, так же как и другие населяющие Башкирию мусульмане, будем их бояться, не прогоним их из Уральских пределов, то мы лишимся всех наших прав на землю и автономию. Поднимайся, башкир, восставай, мусульманин! Стройся в ряды войск! Прояви свою отвагу, смелость и решительность, сбрось с себя лапы, которые на тебя наступили»… Усилиями Башкирского Военного Совета до августа 1918 года сформированы были 1-й, 2-й и 3-й башкирские стрелковые полки во главе со штабом башкирских войск».

Численность башкирских войск росла, но для создания полноценного армейского корпуса не хватало оружия и снаряжения. Именно тогда возник союз башкирских войск с воевавшими против большевиков казаками во главе с А. И. Дутовым.

С горячей верой в революционную мощь мусульманского пролетариата постановляет создать мусульманскую Рабоче-Крестьянскую Армию

«Чтобы получить необходимое количество для этого корпуса вооружения и предметов снабжения, Башкирское правительство заключило в августе 1918 года с Дутовым договор на условиях признания башкирского самоуправления и оперативного подчинения башкирского корпуса Сибирскому командованию через вновь организуемый штаб башкирских войск. Заключая этот договор, обе стороны преследовали свои скрытые цели. Дутов имел в виду взять в свои руки командование башкирскими войсками и, с одной стороны, использовать их для активной борьбы против красных, а с другой — лишить Башкирское правительство реальной опоры. Башкиры стремились получить вооружение и снаряжение и использовать их исключительно в целях защиты своей автономии, не останавливаясь и перед действиями против Дутова, если бы к этому их принудила соответствующая обстановка. До декабря 1918 года Дутову действительно удалось использовать большинство башкирских полков».

Однако созданный союз очень быстро дал трещину. Башкирское правительство настаивало на официальном признании автономии Башкирии, а воевавшие за единую и неделимую Россию Дутов и наделивший его полномочиями командующего адмирал Колчак всячески уклонялись от признания каких-либо территориальных новообразований. В результате башкирское правительство начало переговоры с советским правительством. Учитывая тот факт, что численность башкирских войск к тому времени превысила 6,5 тысяч человек, большевики, чтобы включить их в ряды Красной армии, пошли на уступки. В заключенном предварительном договоре значилось:

«1) Башкирскому народу гарантируется автономия при условии, если власть Башкирской Советской Республики будет организована на основе Советской Конституции, утвержденной 5 Всероссийским Съездом Советов 10 июля 1918 года.

2) Члены существующего Башкирского правительства, административных учреждений и общественных организаций не подлежат репрессиям за свою минувшую деятельность, с момента подписания настоящего договора.

3) Башкирские войска немедленно прекращают военные действия против Советских войск и обращают свое оружие против Колчака—Дутова и других врагов Советской России, подчиняясь указаниям советского командования, или же переходят на территорию, занятую войсками Советской России; при этом, в этом случае впредь до окончательного согласования о переходе в тот район, который был указан командованием Советской армии, Башкирское правительство отдает соответствующий приказ по армии.

4) Башкирское правительство немедленно выпускает воззвания к башкирскому народу и войскам с призывом прекратить борьбу против Советской Республики».

«С ведома и соглашения комиссаров»

Договор с башкирским правительством был утвержден Всероссийским центральным исполнительным комитетом 19 марта 1919 года. Но к тому времени стало очевидным, что его подписание было не более чем уловкой и выполнять его большевики не собирались. Возмущенный командующий башкирскими войсками А.-З. Валидов 26 февраля 1919 года телеграфировал в Москву:

«Советская власть должна была утвердить нашу Башкирскую Советскую Республику и оставить нашу Башкирскую дивизию в целости под общим Советским командованием, на общих основаниях, но теперь договор этот не исполняется, несмотря на искреннее желание башкирских солдат драться с контрреволюционерами и империалистами совместно с Красной Армией, наши дивизии расформировываются, полки направляются на пополнение существующих Советских полков. Расформирование Башкирского войска — удар по нашему политическому и национально-социальным завоеваниям. Голодная, поголовно безоружно боровшаяся за сохранение своей автономии, Башкирская дивизия после расформирования, входя в состав красноармейских русских полков, батальонов и рот будет получать огромное жалование, хорошее обмундирование, вооружение, снаряжение — это оставит в сердцах башкирской солдатской массы самое мрачное воспоминание о своем национальном голодном существовании, идею защиты самоопределения обездолейневшего Башкирского народа, наши солдаты хотя и терпели много, но не давали давить Дутову, Болдыреву, Колчаку, но на этот раз эта идея будет похоронена руками социалистов-коммунистов. Башкирская Республика без вооруженной силы… есть фикция».

Но большевикам абсолютно не были нужны войска, которые будут защищать склонное к перемене союзников башкирское правительство. А потому на запросы Валидова отвечали, что проблема, ввиду ее чрезвычайной важности, не должна обсуждаться по телеграфу, и настоятельно рекомендовали Валидову приехать в Москву для серьезного обсуждения всех дел. Но тот благоразумно отказывался, ссылаясь на необходимость хоть как-то разобраться в ситуации вместе с красноармейским командованием.

Однако ничего сложного и запутанного в ситуации не было. Представители большевистского руководства заявляли, что советская власть будет неукоснительно соблюдать договор. А командиры на местах разоружали башкирские части и обращались с их солдатами и командирами как с военнопленными. Только когда репрессии зашли слишком далеко и часть башкирских войск снова ушла к белым, Реввоенсовет Южной группы Восточного фронта выпустил обращение, в котором всю вину за происшедшее возложил на отдельных бойцов, командиров и комиссаров:

«Некоторые из лиц командного состава и политических комиссаров 1-ой армии не считались с соглашением, достигнутым представителями Башкирского правительства с Центральной Советской властью, стали по отношению к башкирам и их представителям проводить политику недоверия и подозрения, в конечной степени приведшую к полному аннулированию и репрессиям против мирного башкирского населения, создали враждебное отношение и толкнули башкир в объятия контрреволюционеров.

Солдаты корпуса нашими частями коварным образом разоружались

При этом выяснились факты абсолютного невежества некоторых политических работников и командиров, не желающих считаться с решением Центральной Советской власти, стремление проводить свою политику в вопросе государственной важности и возмутительное попустительство в разного рода бесчинствах, творимых злостными преступными элементами Красной армии, так, например:

1) Невзирая на то, что член PBCP тов. Смирнов и председатель Всероссийской Мусульманской военной коллегии тов. Султан-Галиев от имени Центра заявили о недопустимости разоружения частей Башкирского корпуса и необходимости дальнейшей работы т. Валидова в качестве командующего означенным корпусом, комиссар 1-ой армии отстранил тов. Валидова от командования и запретил ему сноситься с частями корпуса, а один из командиров бригады и начдив с ведома и соглашения комиссаров продолжали утверждать о недопустимости национальных формирований и оставления частей корпуса, так как Россия должна быть единой, без всяких автономий. Некоторые шли дальше и заявили, что если Центр и приказал бы не разоружать Башкирские части, то приказ не был бы выполнен.

2) Увлеченные своими вождями, уверенные в благожелательном отношении Советской власти к башкирам, солдаты корпуса нашими частями коварным образом разоружались и как пленные подвергались издевательствам, побоям, разувались, раздевались догола. При этом представителями нашего командования делались наглые заявления, что терпят башкиры — это только начало того, что они в дальнейшем должны будут вынести. И такие заявления находили подтверждения в дальнейших действиях: за оскорблениями и издевательствами следовали массовые расстрелы солдат и их вождей, сторонников Советской власти.

3) Отношение к мирному башкирскому населению полно ужаса; грабежи, аресты, расстрелы, изнасилование женщин имели широкое применение…».

Реввоенсовет требовал исправить положение. Но дело было сделано, вместо башкирского корпуса в составе РККА была лишь кавалерийская бригада, воевавшая вдали от родных мест.

Бывали, правда, случаи и иного рода. 23 января 1920 года Политбюро ЦК РКП(б) обсуждало протест Казанского губкома партии и Центрального Бюро Комвостока «против постановления Туркфронта о разрешении религиозной секции ваисовцев (божьих воинов) производить самостоятельно мусульманские формирования». Посовещавшись, члены Политбюро учли, что ваисовцев тогда считали опасными, а потому решили: «Считать протест правильным». И постановили запросить у командующего фронтом М. В. Фрунзе мотивы его решения.

«Не могут обеспечить обучения»

Вслед за Башкирскими войсками пришла очередь Центральной мусульманской военной коллегии. Ее глава М. Х. Султан-Галиев в 1921 году писал об огромном вкладе, внесенном сформированными коллегией войсками в победу в Гражданской войне, указывая, что в РККА были армии, насчитывавшие в своем составе до 75% мусульман.

Но весной 1920 года возник конфликт между командующим фронтом Фрунзе и Центральной мусульманской военной коллегией. Коллегия пыталась руководить мусульманскими частями на фронте, в том числе решать вопрос о том, какие части нужно держать в тылу, а какие — отправлять в бой. Сталин, мнение которого запросил председатель Реввоенсовета Республики Троцкий, 19 апреля 1920 года телеграфировал, что все управление мусульманскими частями нужно передать Фрунзе. А по поводу коллегии сообщил Троцкому:

«Сохранение за Центромусколлегией права назначения комсостава в действующих частях недопустимо. Центромусколлегию следует рассматривать как своего рода «ПУР» (политическое управление), поставляющий для мусульманских частей комиссаров, и как справочную организацию, дающую сведения о мусульманском комсоставе, назначаемом Ревсоветами армий или фронта. С учреждением Татарской Республики Центромусколлегия, являющаяся по своему составу Татарской, должна быть распущена и обращена на пополнение и усиление будущего Татарского Военкомата».

А с окончанием Гражданской войны началась и ликвидация мусульманских частей. Их сначала переименовали в национальные, а затем где-то сократили, а где-то и вовсе ликвидировали. 9 сентября 1921 года Реввоенсовет Республики прислал на согласование Сталину проект численности национальных частей. В Грузии, Армении и Азербайджане предполагалось оставить по части общей численностью по 8500 человек. Национальные части оставляли еще и в Хорезмской и Бухарской республиках. Против национальных частей в Дагестане и Абхазии возражал Сталин. А по поводу Башкирии РВСР и наркомат по делам национальностей были едины. Там решили «не иметь вовсе никаких национальных формирований». То же решение — отказывать категорически — распространили и на республики, которые в будущем захотели бы сформировать национальные части.

Потом, правда, директивы менялись. Но в 1938 году национальные части ликвидировали окончательно. В решении Политбюро ЦК ВКП(б) говорилось:

«Национальные части и формирования, возникшие в годы Гражданской войны и борьбы за национальную независимость, сыграли в то время свою положительную роль в борьбе с контрреволюционными националистическими буржуазными правительствами и иностранными интервентами.

Они являлись одной из основных форм вовлечения народностей, ранее в армии вовсе не служивших (узбеки, туркмены, бурят-монголы, киргизы, часть народов Северного Кавказа и т. п.), в дело обороны государства.

Национальные части построены на принципе территориальности, что раньше соответствовало принципу строительства всей РККА.

Сыграв свою положительную роль в годы гражданской войны, национальные формирования в настоящее время не могут оправдать своего назначения.

Рабоче-крестьянская Красная Армия и Военно-Морской Флот являются вооруженными силами Советского Союза, призванными защищать государство в целом на всем протяжении его сухопутных и морских границ. Поэтому формирование вооруженных сил должно и может строиться только на общих для всех народов Союза основаниях, которыми являются: всеобщая воинская повинность (ст. 132 Конституции СССР) и экстерриториальность формирований воинских частей.

Красная Армия и Военно-Морской флот полностью перешли от территориальной системы к экстерриториальным постоянным кадровым формированиям, вследствие чего самостоятельные национальные части находятся в противоречии с общегосударственным принципом строительства Красной Армии и Военно-Морского флота и не позволяют народам национальных республик и областей выполнять их почетные функции граждан СССР по защите государства.

Кроме того:

1) все еще имеющиеся различия культурных и бытовых условий отдельных национальных республик и автономных областей не могут обеспечить обучения и должной боевой подготовки национальных формирований.

2) отсутствие перспектив нормального продвижения по службе для командно-начальствующего состава нацчастей, замкнутых в рамки полка, дивизии, порождает естественные недовольства в значительной его части своим служебным положением.

3) в силу того, что национальные формирования опираются на свои местные культурные и хозяйственные условия и неизбежно прикованы к своей территории, они лишают возможности подготовку бойцов и частей в целом, способных к действиям в различных условиях климата, быта и боевой обстановки.

Исходя из изложенного, ЦК ВКП(б) и СНК СССР постановляют:

1. Национальные части, соединения, военные училища и школы РККА переформировать в общесоюзные с экстерриториальным комплектованием, изменив соответственно дислокацию частей и соединений.

2. Граждан национальных республик и областей призывать к выполнению воинской службы на общих со всеми национальностями СССР основаниях».